Министерство юстиции России планирует почти вдвое увеличить список заболеваний, которые препятствуют содержанию обвиняемых под стражей до вынесения приговора суда. Собеседники Радио Свобода из правозащитного и адвокатского сообществ приветствовали это, но затруднились объяснить, зачем такие изменения чиновникам сейчас.
Не в ногу со временем
Член Президентского совета по правам человека Ева Меркачева дала комментарии "Коммерсанту" и "Известиям" о том, что Минюст планирует существенно расширить список заболеваний, препятствующих содержанию обвиняемых в СИЗО до вынесения судебных решений.
Сейчас таких заболеваний 86, их количество хотят увеличить до 143. Также список хотят привести в соответствие с МКБ-10 (более современную классификацию болезней, МКБ-11, Россия не признает из-за якобы её "несоответствия традиционным ценностям"). Соотнесение списка болезней Минюста с признанной классификацией диагнозов сократит возможности для двойственных толкований в случаях, когда решается вопрос, оставить ли больного арестанта за решеткой или отпустить, например, в гражданскую больницу до приговора. Список заболеваний пока точно не утвержден: Меркачева говорит, что добивается внесения в этот перечень даже глухоты.
С точки зрения гуманизма и человечности это очень своевременно
У Минюста сейчас есть два списка болезней: один – болезни, препятствующие содержанию под стражей, второй – препятствующие отбыванию наказания. Первый список гораздо более широкий, чем второй. Так что, даже если человека не берут под стражу до приговора, это не значит, что ему не придется сидеть в колонии.
Собеседники Радио Свобода говорят, что не знают, почему Минюст именно сейчас решил заняться этой проблемой.
– С точки зрения гуманизма и человечности это очень своевременно. С точки зрения общей логики развития страны и системы – крайне несвоевременно, комментирует Анна Каретникова, правозащитница, которой довелось работать во ФСИН Москвы, но затем пришлось покинуть Россию.
Собеседник Радио Свобода в Президентском совете говорит, что Минюсту неоднократно направлялись просьбы расширить список болезней, препятствующий содержанию в СИЗО, но неизвестно, почему именно сейчас чиновники на эти обращения откликнулись.
Планы по расширению этого списка пресс-служба Минюста подтвердила и "Коммерсанту", и "Известиям".
Умереть не на нарах
– Про необходимость изменений в перечень говорят уже давно и правозащитники, и адвокаты. Сейчас в нем заболевания, по сути, уже в предтерминальной стадии, не всегда четко очерченные уровнем состояния заболевания, что допускает разные интерпретации и дает возможность тюремщикам "играть" с медицинскими заключениями, – комментирует собеседник Радио Свобода, попросивший об анонимности из-за того, что возглавляет правозащитную организацию, действующую внутри России.
Адвокат Дмитрий Захватов на данный момент находится за пределами страны. Он оценивает изменения как "очень позитивные", но говорит, что проблема не только в списке диагнозов, но и в практике рассмотрения жалоб больных арестантов.
– Сама процедура получения заключения очень плохо отрегулирована, её очень сложно добиться, это всё не происходит в приемлемые сроки. Есть заболевания, которые требуют немедленного лечения, которое невозможно организовать в условиях СИЗО. Если процедура получения медицинского заключения будет дополнительно отрегулирована, будет очень хорошо, – отмечает адвокат.
Ежегодно в столичных СИЗО гибнет около 20 человек
По практике своей работы во ФСИН Москвы Анна Каретникова рассказывает, что в столице обычно около 12 тысяч арестантов на примерно 10 тысяч мест в СИЗО. В основном это не пожилые люди, так что смертей по старости у них мало. Ежегодно в столичных СИЗО гибнет около 20 человек: дабы избегать проверок, погибших тюремщики стараются представить здоровыми людьми, внезапно ушедшими в мир иной.
– Когда общалась с тюремными врачами об этой проблеме, они отмечали, что в список Минюста не входят редкие заболевания: людей с ними не могли актировать, и они умирали в СИЗО. Не учитываются опасные сочетания заболеваний и оценки остроты состояний – как я понимаю, об этом что-то будет в новом списке. И если так, то это будет здорово, – отмечает она.
Ещё одной проблемой Каретникова считает практику рассмотрения жалоб арестантов на свое здоровье: заключенных априори считают симулянтами, а судьи и врачи опасаются, что, если они отпустят человека из СИЗО, их будут подозревать во взятках. Каретникова приводит в пример дело экс-врача “Матросской тишины” Александра Кравченко. Его посадили на 7 лет, так как посчитали, что он слишком активно раздавал справки о заболеваниях заключенным.
Вместо четвертой стадии онкологии пишут третью: жди, пока метастазы пойдут
– Отпустишь больного, а он совершит новое преступление – кому за это отвечать? Спрос будет с доктора и судьи. Так что, если больного освободили, а он в течение месяца не умер, это очень плохо. Из-за этого приходилось сталкиваться с тем, что вместо четвертой стадии онкологии пишут третью: жди, пока метастазы пойдут во все органы, тогда и отпустим. Заключенным до последнего говорят, что они симулянты, а вот когда человек при смерти, его пытаются спихнуть в гражданскую больницу, чтобы свою статистику не ухудшить "аналогично ППГ" ("периода прошлого года"), – вспоминает Каретникова.
Также она отмечает, что действительно есть случаи, когда серьезные преступления совершают люди с серьезными проблемами со здоровьем.
– Курс взят на то, чтобы никого не отпускать из соображений социальной справедливости в отношении потерпевших. Убил, ограбил слепой или глухой его отпускать до суда? А такие ситуации бывают: я видела безногого инвалида, который, находясь в своей коляске, убил девушку, – рассказывает Каретникова.
По её словам, решением проблемы не является даже передача оценки здоровья заключенных гражданским врачам. Врачи из обычных больниц тоже часто действуют в интересах силовиков, дабы не быть заподозренными в получении взятки от арестанта.
